Это было очень давно и, кажется неправда. Это всё наркотики. И длинные тёмные балахоны с глубокими капюшонами, и поцелуй с лезвием, оставивший на языке десятка два тонких шрамов и отрезвляющий взгляд из-под капюшона. Игра со своей стихией - самая безопасная, самая волнующая - пляска огня на ладони. Горячая голова, горячая кровь. Живая теплота... Да, я изменчивый огонь. Зарница, молния.
Прямая мощеная дорога, лес, фонари. Подбитые ледяными осколками ноги, на которых и поныне шрамы. Скинутый капюшон, взметнувшиеся вверх черно-смольные пряди волос, горячий взгляд и поцелуй. И яркая-яркая красно-синяя вспышка. Город.
Всё на месте - цветы и трава,
Ты сгорел - я осталась жива.
Я учусь грустить, улыбаясь.
Слишком много печальных историй,
Разветвляясь и пересекаясь,
Все они ведут в крематорий.
Это был случайный ожог
И земля ушла из-под ног.
Ты пепел, я пепел.
Нас друзья, убитые горем,
Со скалы развеют над морем.
Ты пепел, я пепел.
Ты сгорел - я осталась жива.
Я учусь грустить, улыбаясь.
Слишком много печальных историй,
Разветвляясь и пересекаясь,
Все они ведут в крематорий.
Это был случайный ожог
И земля ушла из-под ног.
Ты пепел, я пепел.
Нас друзья, убитые горем,
Со скалы развеют над морем.
Ты пепел, я пепел.
Настроение, кстати, хорошее.
Это не депрессия. Это сон.
Странный конечно немного, оставляющий шрамы и неприятные ощущения, но сон.
Сон.
Это не депрессия. Это сон.
Странный конечно немного, оставляющий шрамы и неприятные ощущения, но сон.
Сон.